Гегель и «Схизматрица»

Наверное, как представитель сцены аналитической философии, я должен плохо относиться к философии Гегеля. Но, во-первых, это не предвосхищено. У нас в анамнезе есть Уилфрид Селларс, да и современное «аналитическое гегельянство» вполне существует. Во-вторых, я и отношусь плохо. Проблема с последним, однако, очевидна. А что если я просто плохо знаю философию Гегеля или не понял её? Тем более, что отдельные её элементы кажутся мне вполне разумными и даже близкими. Признаюсь честно, я считаю, что Шеллинг прекрасный философ с огромным дарованием к написанию текстов. И если считать, что Гегель всё украл у Шеллинга, то сделал он это плохо. И если такая кража действительно была, вот там где торчит Шеллинг — всё просто великолепно.

Если вас интересует немецкая классическая философия, то вот лучшие доступные лекции по ней (к сожалению, только YoyTube). Тринадцать лекций, в которых удивительным образом всё понятно. Вадим Валерьевич — великолепный лектор.

На написание текста, представленного ниже, меня вдохновила книга «The Absolute and Star Trek» (2017) некоего Георга Гонзалеса. Это профессор в области политических наук из Университета Майами. Идея книги зиждется на том, что мы познаём Абсолюта через искусство и философию (идея Гегеля), а Star Trek будучи просто огромным произведением искусства, перенасыщенным философией, просто не мог не ухватить что-то важное об Абсолюте. Ну и вот, мистер Гонзалес делает разбор отдельных компонентов вселенной Star Trek с этой точки зрения. Там также рассматриваются всякие социальные и политические темы, например, а что за структура общества в Федерации? Почему победил коммунизм? И коммунизм ли это? Ещё там критикуется философия, кроме гегельянской. Например, там подробнейшее рассуждение против философии прагматизма, а аналитическая философия названа просто абсурдной и ошибочной. Однако книга просто отличная, если владеете английским языком и интересуетесь философией и вселенной «Звёздного пути», то очень советую почитать.

А я вот просто обожаю «Схизматрицу» Брюса Стерлинга. И пока читал «Абсолют и Звёздный путь», мысленно опрокидывал способ мышления автора на неё. Вот попробую кратко изложить, что получилось. Гегеля, как мне кажется, знать не обязательно. Что надо — изложу. А вот «Схизматрицу», возможно, знать нужно — я с ней знаком очень хорошо и могу просто забыть что-то пояснить.

Абеляр Малькольм Тайлер Линдсей проживает огромную, больше ста лет, жизнь в течение романа. «Схизматрица» — это сага о герое. Причём мы находим его человеком, который прожил значительную политическую историю. У себя на родине, он организовал революционное подполье, которое должно было свергнуть консервативную власть старичья. Однако он проиграл. Книга начинается с этих событий — идеалист Линдсей повержен и приговорён к изгнанию. Далее, в течение романа, он основывает корпорации масштаба Солнечной системы; создаёт целое государство, потому что ему нужна идеология, а государство — надёжная основа, где идеология может прижиться; косвенно участвует в создании ещё одного государства, где биология становится этикой, а все граждане — буквально семьёй; приводит в движение проект по терраформированию Марса; создаёт новый разумный вид для колонизации Европы. И ещё много чего. Иногда походя делает нечто, что становится для других смыслом всей жизни, а для него — лишь инструментом.

Однако Линдсей — на 100% человек. Его мотивы понятны, его страхи показаны весьма выпукло, его разум повреждается, но он воскресает, осознавая себя именно как человека. Иногда, чтобы придать драматизма, Стерлинг показывает нам внешние причины моральной мотивации Линдсея. Например, он не в состоянии применить ядерное оружие. В книге это так, потому что его запрограммировали на это шейперы — фракция биологических трансгуманистов. Однако это — лишь инструмент, чтобы придать Линсею цельный и человеческий моральный облик.

А какая же у него мотивация? Я полагаю, что разумнодвижим стремлением достичь Абсолюта в гегельянском смысле этого слова. Как я это себе представляю, Абсолют по Гегелю — это истинная целостность вообще всего, а следовательно в Нём объединены все противоположности. Дело в том, что «всё» это не только всё, что существует, но и всё о чём вообще может быть сказано хотя бы что-то содержательное. Поэтому в Абсолюте, например, должны быть объединены даже Бытие и Небытие, чтобы последнее ни означало. Линдсей одержим поиском понимания того, что бы мог представлять собой абсолют. Зачем он посещает, например, Картель Дембовской? Это такой астероид, который захватила Стеноматерь — бывшая любовница Линдсея по имени Кицунэ, идеальная проститутка. Кицунэ преодолела человеческую форму и разрослась до космических масштабов сплошной массы плоти. Все обитатели Дембовского стали её детьми и дальнейшими потомками. Из книги можно сделать вывод, что Линдсей заехал просто поздороваться. Однако, мне кажется, что это была инспекция — а не является ли Стеноматерь в определённой степени выражением Абсолюта? Не символ ли это? А что если Абсолют соотносится с миром — и людьми в частности — как Стеноматерь со своими жителями (да, когда она захватывает весь астероид, можно сказать, они живут буквально внутри неё).

Если всё сказанное выше имеет смысл, то здесь можно найти напряжение. По сути Линдсей за свою огромную жизнь терпит провал в этих попытках. А всё дело в том, что он опирается исключительно на технологический прогресс. Буст способностей тела с помощью технологий шейперов. Буст новейшей социальной инженерии. Терраформирование Марса. Создание постлюдей для колонизации Европы. И раз за разом: «Нет, это не ответ. Пусть этим занимаются другие, а я иду дальше». По сути Линдсей всегда оказывается в состоянии неудовлетворённости. И он не замечает, что всё это время опирается на некие внешние инструменты, ибо верит в человеческий разум. Именно на принципах рациональности он когда-то хотел обустроить свою родину, когда затевал там революцию.

Но постичь Абсолюта, в котором объединено буквально всё, даже абсолютно противоположное, можно только самому, внутренне — нужно особое «снятие противоположностей», которое единственное способно открыть путь к подлинной целостности в смысле её постижения.

В самом деле, что происходит в книге?

Там постоянно повторяется один и тот же паттерн. Линдсей создаёт некий «сосуды», потом бросает его. Создаёт театр, переобустраивает пиратскую республику, базирующуюся на корабле «Красный консенсус», учреждает государство Царицын Кластер (я настолько дёрнувшийся фанат, что у меня даже футболка есть с надписью «Czarina-Kluster Uber Alles»). Это всё — политические, космогеографические (т. е.  физические), языковые или ментальные сосуды. То есть некие обособленные регионы вселенной, с помощью которых он хочет достичь своей цели.

Именно эти сосуды мешают Линдсею охватить реальность во всём объёме. Они не в силах сами по себе стать символами Абсолюта. Но трагедия состоит в том, что без сосудов не может быть и самого опыта. Разбейте свою жизнь на сосуды. На проекты, если так удобнее. Получить образование, найти пару, отдохнуть, поработать, переехать, активно высказывать свою политическую позицию, а может быть для начала обрести её. И так далее. Взаимодействие с этими сосудами и приводит нас к получению опыта — ценностей, смыслов.

Моя мысль состоит в том, что каждый сосуд внутри себя не имеет противоречий. Именно это и позволяет ему удерживаться как некоей единой форме, оставаться проектом. А вот, чтобы выйти на образ Абсолюта, нужно каким-то образом удержать и снять противоположности уже между сосудами. Такое нам тоже доступно — мы умеем снимать противоречия, чтобы объединять сосуды в один новый сосуд. Так мы и становимся ближе к Абсолютно. Но именно Линдсей хочет увидеть его образ в максимально возможном выражении. Количество объединяемых сосудов становится слишком велико и лопается. Социальные клубы в Царицыном Кластере должны быть выражением максимального плюрализма политического спектра. И Кластер в итоге лопается. Одного лишь воплощённого применения гениальных научных прорывов оказывается недостаточно.

Каждый сосуд, столь же неизбежно сколько же невольно, создаёт оппозицию «внутри-снаружи», «свой-чужой». Да, такие границы и защищают личность, и позволяют достигать целей, но Линдсей остаётся неудовлетворён — границы же отдаляют его от полноты бытия.

Стерлинг, наверное, всего этого не замышлял, но... В «Схизматрице» есть довольно тонкое место с языковыми границами. Когда люди и постлюди сталкиваются с представителями внеземного разума, оказывается, что есть непереводимые между языками слова. Из этого буквально следует, что отдельные языки (что важно — человеческие) попросту не охватывает весь кипящий «хаос» реальности. И если язык оказывается таким сосудом, то как нам пробиться к бытию как таковому?

И тогда нам поможет именно гегельянская логика и ничто другое. Любой концепт начинает обретать смысл исключительно через своё отрицание. Шейперы и механисты враждуют непримиримо. По ходу романа мы узнаём, что там внутри ТАКИЕ разногласия, что впору было бы с врагами объединяться, но каждую фракцию фреймирует именно страх и ненависть к противоположному лагерю.

А если это так, то каждый сосуд оограничен именно своей противоположностью. Он создаётся ею. В итоге Линдсей постепенно замечает, что решающее значение имеют не конкретные технологические или социальные методы, а попытка преодолеть саму парадигму «или-или».

И вот тут-то наступает центральный (не главный а именно центральный с точки зрения композиции «Схизматрицы») момент в судьбе Линсея. Он выходит на дуэль со своим главным политическим оппонентом Филиппом Константином, где он побеждает, но сам впадает в кому. Линдсею восстанавливают функции сознания, поместив в мозге между полушариями особую электронную комиссуру, расширяющую функции обычного мозолистого тела. Линдсей пробужается с ощущением тотального единения с космосом. Он перестаёт ощущать себя отдельной личностью, выпадая в некое вневременное настоящее. И, тут же мы замечаем возврат к вопросу о непреодолимости границ нашего языка — Линсей в такие моменты лишается возможности описать свой опыт словами.

Именно с этого момента он перестаёт смотреть назад. Раньше он считал себя изгнанным революционером, который ещё может вернуться. Теперь же он устремляется к наиболее радикальным экспериментам и поиску совершенного опыта. Совершенный опыт — запретное посещение Земли, а радикальный эксперимент — создание постлюдей для жизни в подлёдном океане Европы.

Ангелы Европы — разумный вид, созданный из людей. Океан должен стать для них абсолютно естественной средой. Разумеется они дышат жабрами, но и язык у них совершенно иной — они общаются световым сигналами. Также Стерлинг упоминает сверхдолгую жизнь ангелов Европы. Но и здесь в последний момент обнаруживается сосуд. Полное слияние с окружением будет всё же ограничено подлёдным океаном. К тому же Линдсей всё ещё боится потерять «Я» в таком растворении. Не все границы преодолены.

А всё потому что — это всё ещё опора на технический прогресс. Да, технология способна нивелировать внешние границы, но всё равно остаётся сосудом. Просто порождённые ей более тонкие границы, может быть сложнее заметить. Но это не значит что их нет.

Подумайте об этом вот в каком контексте. Раньше в мире существовали тексты одного класса — написанные людьми. А сейчас есть тексты написанные роботами. Была ли граница понятия «текст» по критерию его возникновения уничтожена? Или только переучереждена?

Технология лишь меняет конфигурацию границ, но не упраздняет их полностью.

Наконец, в заключительных главах книги к Линдсею приходит загадочное «Присутствие» («the Presence» в оригинале). Это нечто беспредельное, не имеющее физических границ, но напрямую общающееся с Линдсеем БЕЗЗВУЧНЫМ ГОЛОСОМ. При этом Присутствие «отражает в себе весь мир». Именно контакт с этим существом позволяет Линдсею, наконец, перейти к подлинно иному состоянию. Отказавшись от хирургии превратившей бы его в ангела Европы, Линдсей остаётся один на космической станции, с которой все постепенно отправляются на вечное поселение в подлёдный океан. И вдруг он выходит из собственного тела, видит, как его одежда и, внезапно, череп остаются позади. При этом он не исчезает как личность, а отправляется познавать вселенную в её полноте.

Что есть Присутствие, если не образ гегельянского Абсолюта? Здесь снимается противоречие между интеграцией в мир и сохранением индивидуальности? Хотя роман и заканчивается на антиномии. Для нас лишь декларируется, что Линдсей одновременно и всё, и сохранившаяся личность, способная думать и даже двигаться. Как читатели мы не способны не заметить здесь противоречия, хотя предполагается, что внутри самого героя оно уже не воспринимается как парадокс.

«Схизматрица» — просто жесть. Брюс Стерлинг — талантливый футуролог. Он всегда упирал на то, что прогресс пойдёт не по линии железок, а по линии бактерий и прочего wetware. В его романе «Распад» в США латиноамериканское большинство, решает исход президентских выборов, которые превратились (не намеренно) в абсолютное шоу. Там главный герой — глава предвыборного штаба. СЕЙЧАС роман «Распад» кажется написанным вчера, а когда я читал его впервые — казался фантастической пародией.

«Схизматрица» в самом начале разворачивается даже как твёрдая НФ, но постепенно она дрейфует к какому-то очень абстрактному метасимволическому мистичеси-философскому тексту. Я доверяю Стерлингу и думаю, что это продуманная структура. И она должна поддержать вывод, что научно-технические попытки достичь Абсолюта — ничто, а сознательный и духовный порыв — всё. Он и только он позволяет стать абсолютным отражением по Гегелю.

Если кто-то по Фейербаховски сможет перевернуть это моё рассуждение с головы на ноги, будет прикольно.